| Просмотров: 15 747 |

Помимо лесных регионов с благоприятным для экспорта транспортно-географическим положением, современная экономическая активность в ЛПК привязана к регионам размещения крупных целлюлозно-бумажных комбинатов (ЦБК).

Здесь дело обстоит не так плохо, как с экспортными лесозаготовками. Целлюлозно-бумажная промышленность (ЦБП) меньше всего пострадала в результате постсоветской деиндустриализации, поскольку состояла преимущественно из гигантских предприятий, у которых были невысокие издержки за счет экономии на масштабе и низких энергетических и транспортных тарифах по сравнению с тарифами в развитых странах. Они еще в советское время нашли стабильные рынки сбыта продукции за рубежом либо смогли быстро найти их в новых условиях.



Безусловно, первые годы новой России больно ударили и по ЦБК. В результате реформы лесного законодательства 1993 года было снято закрепление лесосырьевых баз долгосрочного пользования за леспромхозами. Возникшие в новых условиях компании, занимавшиеся спекулятивными и не всегда легальными операциями в сфере торговли лесом, официально предлагали лесхозам большую цену за право рубки леса, чем назначали леспромхозы, либо, подкупая чиновников, захватывали контроль над лесосырьевыми базами и обрекали леспромхозы на разорение. Пользуясь слабостью леспромхозов, предприимчивые дельцы за бесценок покупали их активы, например, лесозаготовительную технику. Затем новые хозяева либо переуступали права на активы другим компаниям в рамках спекулятивных сделок, либо перенаправляли потоки заготовленной древесины на экспорт в сыром виде.

Если перекупленный леспромхоз был поставщиком сырья для ЦБК, новые владельцы могли разворачивать ценовую войну против комбината, пользуясь уязвимостью, связанной со спецификой технологического процесса: сырье должно поступать непрерывно, иначе неизбежны длительные и дорогостоящие остановки варки целлюлозы. От перебоев с сырьем такого рода страдал в 1990-е годы, например, Сегежский ЦБК, ориентированный на сосновую древесину, поставлявшуюся из центральной, северной и западной Карелии.

Именно сырьевые риски подтолкнули многие ЦБК к установлению контроля над поставщиками сырья. Так началась вертикальная интеграция в отрасли. Первые случаи приобретения или захвата лесозаготовительных компаний в непосредственной близости от ЦБК начались еще в 1990-е. Поворотной точкой был кризис 1998 года, когда девальвация рубля стимулировала развитие импортозамещения. Для многих отраслей промышленности, в том числе для ЛПК и ЦБП, этот год можно считать концом этапа постсоветской деиндустриализации и началом восстановительной индустриализации, сопровождающейся вертикальной интеграцией.

Но больших масштабов процесс достиг в начале XXI века. Как правило, в структуру собственности крупных ЦБК включались лесозаготовители в радиусе до 100–250 км (предельное плечо экономически целесообразной транспортировки сырой древесины автомобильным транспортом). Случаи покупки компаний, поставляющих сырье железнодорожным транспортом (эффективное плечо примерно до 1000 км) стали отправной точкой формирования не просто крупных, а крупных межрегиональных лесных компаний, которые сейчас доминируют в отрасли. Однако даже сегодня, когда в целом процесс консолидации активов в отрасли вошел в зрелую стадию, продолжают существовать единичные крупные ЦБК, не стремящиеся к контролю над поставщиками сырья. Они снижают риски нехватки сырья за счет диверсификации внешних поставщиков. Ярким примером является Кондопожский ЦБК.


Покупая небольшие лесные компании ради арендованных ими лесов и лесозаготовительной техники, ЦБК нередко вынуждены были приобретать «в нагрузку» предприятия лесопиления, производства фанеры и плит. Порой эти предприятия ликвидировались, а менеджмент ЦБК искал пути встраивания их в технологические цепочки создаваемой вертикально интегрированной компании, иногда в ходе структурирования сделок поглощения удавалось исключить такие активы из сделок. Попытки включить непрофильные предприятия в технологические связи с центральным комбинатом, а также поиски независимыми лесопильными, плитными и фанерными компаниями в диалоге с региональной властью путей обеспечения безопасности и экономической стабильности стимулировали формирование разнообразных производственных сочетаний в ЛПК. В результате сегодня, по крайней мере в европейской части России, возникли сочетания четырех типов:
• производство целлюлозы, бумаги, картона и упаковки с выпуском побочной лесохимической продукции из собственного сырья;
• разные деревоперерабатывающие производства (плитное, фанерное) с другими деревообрабатывающими предприятиями либо с производством топливных гранул из собственного сырья;
• лесозаготовительное с переработкой части собственного пиловочника, иногда с производством топливных гранул из отходов лесозаготовки и деревообработки;
• деревообрабатывающее с производством изделий из собственных пиломатериалов, в том числе мебели.

Консолидировав отрасль, целлюлозно-бумажные холдинги редко способствовали ее модернизации. В постсоветской России не было реализовано ни одного проекта строительства ЦБК с нуля. Не стали вертикально интегрированные компании и инициаторами создания современных институтов лесного сектора экономики. Ни одна из них не проводит последовательной политики внедрения устойчивого управления лесами. Например, политики создания исследовательских площадок, спонсирования модельных лесов, защиты биоразнообразия и лесов высокой природоохранной ценности, хотя многие крупные компании под давлением экологически чувствительных рынков Европы вынуждены проходить добровольную лесную сертификацию PEFC и FSC, что вынуждает их хотя бы минимально учитывать социальные и экологические интересы.

Таким образом, роль этих компаний-интеграторов свелась в отрасли к сбору, систематизации и переучету конкурентоспособных активов ЛПК советского времени, что в конечном счете облегчило приобретение этих активов зарубежными компаниями. Нужно отметить, что предприятия ЛПК, не производящие целлюлозу и не обеспечивающие сырьем ее производство, не были в массе своей ни консолидированы, ни приобретены зарубежными компаниями, хотя есть единичные примеры строительства таких предприятий с нуля. Наиболее известный – возведение гигантского (мощностью почти 1 млн м3 продукции в год) плитного предприятия «Кроностар» на востоке Костромской области. В региональном ЛПК оно заняло пустующую нишу переработчика мелколиственной древесины.

Среди богатых лесными ресурсами промышленного значения регионов Костромская область расположена ближе всего к инфраструктурно освоенным и населенным территориям с емкими рынками. При этом для долгосрочного обеспечения потребностей крупного ЦБК (а только крупные ЦБК оказались жизнеспособны в России; небольшие влачат жалкое существование или закрылись) области не хватает хвойных лесов, беспощадно вырубленных в советские годы. Компромиссом между желанием региональной власти усилить экономику региона за счет создания крупного деревообрабатывающего предприятия и отсутствием достаточных ресурсов хвойной древесины для обеспечения сырьем ЦБК, стало привлечение инвестора, создавшего крупное производство плит. Технология плитного производства дает возможность на входе менять соотношение хвойного и лиственного сырья и на выходе получать продукцию, качество которой соответствует заданным параметрам технологического процесса.

Но даже те зарубежные компании, которые получили полный контроль над некоторыми российскими ЦБК, не инвестировали существенные средства в их модернизацию. Да и сегодня, не считая модернизационных проектов крупнейшей российской лесной компании «Илим Палп Энтерпрайз» в г. Коряжме (Архангельская область) и компании «Монди Сыктывкарский лесопромышленный комплекс» в г. Сыктывкаре (Республика Коми), инвестиции направляются не столько на внедрение новых технологий, сколько на увеличение объемов производства. Инвестиционные проекты в отрасли значительно уступают по стоимости типовому проекту строительства нового крупного ЦБК. Например, реконструкция Усть-Илимского комбината стоимостью 700 млн руб. обеспечила увеличение мощности с 500 до 630 тыс. т целлюлозы в год, в то время как стоимость строительства нового комбината составляет 30–60 млрд руб. Нужно отметить, что некоторые отечественные компании, не производящие целлюлозу, бумагу и картон и не находящиеся в собственности зарубежных собственников, весьма преуспевают в модернизации производства и улучшении условий жизни местных сообществ. Успех не производящих целлюлозу компаний возможен при соблюдении трех условий: молодое, открытое инновациям руководство предприятия; эффективная лесная политика региональных властей и выгодное географическое положение головного предприятия, например в городе с морским портом. Один из ярких примеров последнего времени – «Лесозавод 25» в г. Архангельске.

В целом же предприятия ЛПК, даже относящиеся к целлюлозно-бумажной промышленности и приобретенные зарубежными компаниями, за редким исключением остаются малопривлекательными для новых инвестиций. Для этого есть по крайней мере три причины. Во-первых, зарубежные инвесторы отлично понимают, что сырьевая база бывших советских гигантов скоро будет исчерпана, а завоз сырья морем из других регионов России и зарубежья в большинстве случаев невозможен. Во-вторых, наши предприятия занимают определенную нишу на мировом рынке лесной продукции, поставляя недорогую продукцию не очень высокого качества. Вкладывать деньги, для того чтобы превратить эти предприятия в производителей дорогой и высококачественной продукции, было бы для европейских владельцев маркетинговой ошибкой. В-третьих, западных инвесторов отпугивает печальный опыт взаимодействия в разные годы и на разном уровне зарубежного бизнеса с российскими властями, которые далеко не всегда выполняют свои обещания.

Положительной тенденцией в развитии ЦБП стала диверсификация производства крупных лесопромышленных холдингов. Они стали создавать новые бумажные и картонные цеха ЦБК, увеличивать количество сортов выпускаемой бумаги, строить импортозамещающие предприятия по производству картонной тары вблизи потребителя. Два самых известных примера – предприятия по производству гофроупаковки в г. Коммунаре Ленинградской области (группа «Илим Палп») и в г. Подольске Московской области (Архангельский ЦБК). Однако экономический кризис показал, что производства гофроупаковки становятся убыточными в отсутствие динамичного роста экономики. Они также могут в будущем столкнуться с конкуренцией предприятий Восточной Европы.

В целом целлюлозно-бумажная промышленность России – самая мощная, прибыльная и цивилизованная отрасль отечественного ЛПК. Однако ее модернизационный потенциал невелик – во многом из-за невыгодного расположения предприятий в глубине континента и истощенной ресурсной базы. Впрочем, у отрасли все еще есть шансы встать на путь инновационного развития, если государство предпримет последовательные шаги по созданию целлюлозных производств, перерабатывающих осину и (в меньшей степени) березу, комбинированных целлюлозно-плитных производств для максимального вовлечения в производство низкокачественного сырья, а также системы рециклирования бумаги и картона, системы, которая откроет дорогу к созданию бумажных заводов в крупнейших агломерациях – в непосредственной близости от потребителя.

Зависимость от крупных компаний

Лесной кодекс 2007 года, по сути закрепивший факт ухода федеральной власти от управления лесным хозяйством и продажи прав лесопользования частным компаниям, заметно усилил позиции лесных компаний. Мотивы федеральной власти в проведении лесной реформы можно понять. Во многом реформы продиктованы стремлением максимально дистанцироваться от невыгодной деятельности и нежизнеспособной отрасли в условиях, когда ее просто невозможно ликвидировать из-за социальной значимости. Но произошедшая регионализация лесоуправления создала условия, в которых межрегиональные лесные холдинги могут диктовать условия региональным и муниципальным властям.

Для таких компаний потери от ухудшения отношений с властями одного региона не так принципиальны, поскольку у них есть крупные активы и в других регионах. Так, группа «Илим Палп», состоящая из дивизионов «Запад» (Котласский ЦБК, г. Коряжма) и «Восток» (Иркутская область), имеет «козырь в рукаве» при согласовании условий аренды лесных участков в Архангельской области с региональными органами исполнительной власти - гостиницы ростова на дону . Регион зависит от компании больше, чем компания от региона. Если компания будет лишена права аренды миллионов гектаров за нарушение правил заготовки древесины или невыполнение лесохозяйственных мероприятий, это ударит в первую очередь по населению региона, поскольку, вероятнее всего, будут сокращены рабочие места в монопрофильных лесных поселках. Холдинг «Инвестлеспром», владеющий Сегежским ЦБК в Карелии, Сокольским ЦБК в Вологодской области и ЦБК «Кама»

в Пермском крае, а также некоторыми другими предприятиями, может позволить себе проведение жесткой социальной политики. В частности, быструю комплексную механизацию, сопровождающуюся высвобождением рабочей силы, или покупку лесозаготовительных компаний в периферийных слабых районах, таких как Муезерский, с последующим сокращением числа занятых ради повышения финансовой эффективности.

Подобная политика не проводится небольшими межрегиональными компаниями и компаниями, предприятия и сырьевые базы которых сконцентрированы в одном-единственном регионе. Так, компания «СВЕЗА», владеющая предприятиями по производству фанеры в Ленинградской, Костромской, Вологодской областях и Пермском крае, избегает массовых увольнений или закрытия целых лесопунктов в удаленных районах. ОАО «Кондопога» продолжает держать на балансе часть инфраструктуры г. Кондопога (Карелия), финансирует строительство культурных и социальных объектов.

Таким образом, вертикальная интеграция в ЛПК вместе с децентрализацией регулирования отрасли четко предопределила, какие муниципалитеты могут сильнее всего пострадать из-за несбалансированной социальной и экологической политики бизнеса: это муниципалитеты базирования активов крупных межрегиональных лесных компаний, ядром которых являются крупные ЦБК. Поэтому именно эти муниципалитеты должны стать объектом внимания профсоюзных организаций лесной промышленности, неправительственных экологических организаций, таких как WWF, Greenpeace.

Именно на территории этих муниципалитетов должны создаваться новые модельные леса, и именно там аудиторы системы добровольной лесной сертификации должны сосредоточиться на проверках качества лесоуправления.

Признаки деградации

Риски развития ЛПК России нарастают и ставят под угрозу само существование отрасли в долгосрочной перспективе. Она все больше напоминает ресурсные отрасли постколониальных экономик: структура производства и экспорта примитивизируется, теряются предпосылки для импортозамещения, растет зависимость от импортеров. В функционировании ЛПК проявился ряд тенденций, которые позволяют говорить о его деградации:

• стратегии лесных компаний все больше определяются возможностями сбыта продукции в зарубежных странах, причем экспорт растет за счет роста продаж сырья и полуфабрикатов;
• стоимость импорта высокотехнологичной лесобумажной продукции сопоставима со стоимостью лесного экспорта (60% в 2010 году) и растет опережающими темпами;
• импорт высокотехнологичного лесопромышленного оборудования незначителен, тогда как импорт стандартного оборудования преобладает над закупками отечественных аналогов;
• из-за непродуманной таможенной политики ограничения экспорта необработанной древесины реализовалась угроза потери традиционных рынков сбыта лесной продукции (страны ЕС) в конкуренции с дешевой древесиной лесных плантаций южных стран;
• быстрый и постоянный рост в 1999–2009 годах зависимости от Китая как импортера привел к повышению доли этой страны в официальных поставках необработанной древесины до 2/3 и целлюлозы до 3/4 среди 26 стран, учитываемых Росстатом, что делает КНР монопсонистом на внешнем рынке этих российских товаров.



 

 

 

Другие новости по теме

Перспективы отечественной целлюлозно-бумажной промышленности и Кондопожского ЦБК
Возможные долгосрочные стратегии развития ОАО «Кондопога»
Глава Карелии Андрей Нелидов: очевидные успехи соседствует со столь же очевидными проблемами
ОАО Кондопога - официальный сайт
О ситуации на ОАО "Кондопога" - 20 июня 2013

 

Комментарии (0)